Реквием - Страница 24

Настя сладко потянулась и выключила монитор компьютера. Пусть глаза немного отдохнут, а то к вечеру они становятся красными, как у кролика.

– Юра, как ты смотришь на то, чтобы послать к девушке Лере красивого молодого человека?

– Положительно, только смотря зачем. Колечко обозреть?

– Угу. Она нашего Мишаню видела?

– Видела, – вздохнул Коротков. – Кандидатура не пройдет.

– Может, Игоря Лесникова отрядить? – предложила Настя.

– Его нет в Москве, вернется недели через две, не раньше.

– Жалко. Кто у нас еще есть красивый? На некрасивого Лерочка не польстится.

– Извини, подруга, – Юра развел руками, – Ален Делонами не запаслись. Доценко и Лесников – вот и весь стратегический запас нашего отдела. А этот твой… ну как его… ну странный этот, который со святой водой бегает. Может, его попросить? Он с виду вполне годится, высокий, стройный, и физиономия приличная, и возраст подходящий.

– Брось. – Она поморщилась и загасила сигарету. – Наш Павел Михайлович никогда опером не был. Он не сумеет.

– Все когда-то начинают, и у всех бывает первое дело, – философски заметил Коротков. – От него же ничего особенного не требуется, ни стрельбы, ни бега с препятствиями, ни внедрения в уголовную среду. Просто познакомится с девушкой, построит ей глазки, поговорит приятные слова и под благовидным предлогом посмотрит колечко. Всего и делов-то!

– Юра, он не обязан это делать, – упрямо возразила Настя. – Он работает в штабном подразделении, а не в розыске. Если он что-то сделает не так, с него даже спросить нельзя будет.

Юра резко поднялся, отшвырнул стул и сделал несколько шагов по кабинету, внимательно разглядывая Каменскую.

– Что ты на меня так смотришь? У меня прическа не в порядке? – пошутила Настя.

– Да нет, смотрю вот, какая ты стала.

– И какая же?

– Другая. Чужая. Незнакомая.

– Вот даже как?

– Ты стала до неприличия осторожной. Пропал азарт, рисковость. Что с тобой произошло, подруга? Тебя как подменили. Ты, кажется, даже поправилась.

– На два килограмма, – со смехом подтвердила Настя, – я тебе говорила об этом несколько дней назад, но ты не обратил внимания. Ежедневные обеды с жареной картошкой не проходят бесследно. И нервничаю меньше. Знаешь, куда приятнее заниматься любимой аналитической работой за зарплату и в соответствии с должностными обязанностями, нежели тайком и по личному разрешению начальства. А что до остального, то я всегда была жуткой трусихой и осторожничала даже в пустяках. Просто ты уже забыл, какая я, за те три месяца, что мы не работаем вместе. И между прочим, азарта я не утратила. Вот дед Немчинов мне покоя не дает – так я день и ночь о нем думаю, все прикидываю, что там у него случилось десять лет назад. Не могу его из головы выбросить.

– По-моему, ты делаешь глупую попытку увести меня в сторону, – резко заявил Коротков. – Признайся, у тебя роман с Заточным? Поэтому ты такая спокойная и счастливая, поэтому тебе нравится эта идиотская штабная работа с дурацкими никому не нужными бумажками и поэтому ты перестала быть сыщиком?

– Что?! – От изумления она потеряла дар речи и даже на какое-то мгновение забыла, что в руке у нее кружка с водой, в которую Настя собиралась вставить кипятильник. Кружка стала подозрительно наклоняться, и тоненькая струйка воды робко полилась на ее свитер и джинсы.

– Промокнешь, – зло бросил Юра, показывая на кружку.

Настя спохватилась, поставила кружку на стол и затряслась в истерическом хохоте.

– Юр, ты тоже не сыщик! Тебе надо юмористические тексты писать, а не убийц и насильников ловить. Твоей фантазии может позавидовать Сидни Шелдон вместе с Джеки Коллинз. Им до тебя далеко, ей-Богу.

– Докажи мне, что я не прав, и я успокоюсь, – упрямо сказал он.

– Да не стану я ничего тебе доказывать! – Настя вытерла платком выступившие от смеха слезы и включила наконец кипятильник. – Насчет Заточного – это все полный бред. Юрочка, ты же знаешь, Чистяков впервые сделал мне предложение, когда нам было по двадцать лет, а вышла я за него только в тридцать пять. Не для того я пятнадцать лет ему отказывала, чтобы после свадьбы крутить романы. Весь свой потенциал страстных влюбленностей я уже израсходовала до того. Ясно?

– На Петровке все считают, что ты любовница своего шефа.

– Ну и что? Пусть считают, если у них мозгов ни на что другое не хватает. Но ты-то, ты-то как мог такое подумать? Ты же меня знаешь тысячу лет. Ладно, давай по порядку. Как было сказано в фильме «Ширли-мырли», я готов разделить ваше горе, но по пунктам. С Заточным романа у меня нет. С этим вопросом все. Штабная бумажная работа вовсе не идиотская, но это мое личное мнение, и ты имеешь полное право его не разделять. Но и навязывать мне свою точку зрения не надо. Договорились? Теперь третье, относительно того, что я спокойная и счастливая. Да, это действительно так, и что в этом плохого? Юрочка, когда я вспоминаю прошлый год, у меня волосы на голове шевелятся от ужаса. Я чуть было не совершила кучу непоправимых ошибок сначала с папой, потом с Лешкой. И с огромным трудом выбралась из ямы, в которую сама себя радостно тащила. Хорошее познается только в сравнении с плохим, а когда сравнивать не с чем, то хорошее воспринимается как нечто само собой разумеющееся и постоянно подвергается критике и нытью. Сейчас все позади, с Лешкой отношения наладились, а ведь мы были практически на грани развода, и все из-за моей глупости. И теперь я имею полное право быть счастливой. Еще вопросы есть?

Коротков улыбнулся, протянул руку и легонько щелкнул Настю по носу.